Древний мир героев и богов |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Древний мир героев и богов » Альтернативная реальность » В спящем городе ветер кружится
Место: Академия. Участники: Braneyn/Argon
"Вчера мы были всего лишь детьми.
Сегодня...
Я никогда не верил в беспощадный жернов времени, о котором любят рассуждать старики и неудачники. Всё, о чем мы сожалеем - следствие наших поступков. Но сегодня, находясь в центре разрушения, я проклинаю судьбы, сотворившие всё это. Проклинать себя, слишком горько.
Ведь я не мог ничего изменить? Брай, ответь, ведь мы ничего не могли бы поправить?"
Отредактировано Argon (2020-10-29 17:16:11)
Уже несколько дней Нэй скакал дорогами без передыха, стараясь не сворачивать с дороги и следовать торговым путям, чтобы быстрей добраться до города, покидая заброшенную глушь, где только недавно ему пришлось бороться за свою жизнь, а потом и вовсе делать ноги, ибо противник был силён. Снова он чуть не попался в лапы людям в черных одеждах. Кое-какой момент показался ему странным. Нэй однажды сталкивался в схватке с одним из них и был точно уверен, что убил того. Но вот этот человек снова преследовал его. Как такое могло быть? По дороге маг пытался понять, но все равно не мог сообразить, каким образом и почему душа того человека не отправилась к Аиду. Почему из всех черных именно он преследует Бранэйна. Чертова магия! – подумал Нэй, потому как знал, что всё из-за его способностей. Телекинез почему-то стал все чаще проявляться и привлекать к нему внимание, несмотря на связку магии. Откровенно говоря, бежать и бороться Нэй устал.
Наконец-то странник добрался до городка и поселился в небольшом постоялом дворе. Здесь можно будет задержаться на несколько дней, чтобы отдохнуть и решить, куда ехать дальше. Нэй взял небольшую комнату на втором этаже. Оплатил за несколько дней наперед, от обеда пока что отказался. Решил, что сначала расположиться, а потом уже будет есть. Но как только бывший маг перешагнул порог комнаты, его одолела дикая усталость. Он вымотался в дороге, но никогда еще не чувствовал себя настолько обессилевшим. Будто из него выпили все соки и забрали всю энергию за раз. Спать, в полдень? Плохая мысль - сказал он сам себе и уже направлялся к кровати. Увы, не дошел. Едва Бранэйн закрыл за собой двери, он в беспамятстве упал на пол, погрузившись в глубокий сон.
Солнце ярко слепит глаза. Странник пытается рукой закрыться от светоча Аполлона, затем смотрит перед собой. Знакомые до каждого мелкого камушка стены родного дома, давно позабытого и покинутого. И несмотря на это Нэй прекрасно ощущал, что почему-то должен здесь быть сейчас, хотя всегда тщательно избегал этого места и не хотел сюда возвращаться. Мужчина обошел внешнюю стену, что осталась нетронутой и вошел внутрь, миновав пробитые ворота – первое напоминание о том, что произошло. Казалось, что нападение было так давно, но оказавшись вновь здесь куда бы не пал взгляд Бранэйн видел то сражение, как сейчас. По крайней мере ту часть, которую ему удалось застать, пока он не пал из-за удара, что унес с собой и его сознание, но каким-то образом сохранил ему жизнь.
Да, вот там лежало тело Симрина, по правую руку обуглившееся наполовину тело старшего мастера колдовства Имериса, одного из тех, кто желал победить зло добротой и велел использовать только защитную магию. Бранэйн помнил, что щиты учителя долго не выдержали и он оказался повержен. После этого все принялись не только защищаться, как загнанные мыши, но и атаковать. Наконец, он повернул за угол в сторону садов. Здесь он сражался подле Алтеи, чтобы её защитить. Волшебницей она была куда лучше его. Да что его!? Она была одна из лучших и сильных учителей в академии. Тело странника пробрала дрожь. Он остановился и уставился на то место. Сейчас здесь цветет ярко зеленая трава, а в ней гуляет ветер, будто бы никогда эти места не знали того ужаса, через которые Нэю пришлось пройти. Постепенно трава теряла свои яркие краски, свет потускнел и ветер затих. Перед глазами стоял образ погибшей Алтеи. Бранэйн уставился мертвым взглядом полным ужаса и сожаления на пустую траву, только видел на ней тот кошмар и потерю, которую ему пришлось понести. Не в силах больше справляться с тем образом бывший маг слегка мотнул головой и отправился дальше. Солнце вновь засияло ярко, только на глаза, словно непрошенные гости, накатились слезы. Их мужчина пытался сдерживать, как мог. Он чувствовал себя виноватым сильней прежнего. Наверное, со временем самобичевание и мысли о том, что он должен был также быть мертв и все те сожаления теряются. По крайней мере ощущаются не так остро. В саду Нэй сделал кладбище, похоронив всех погибших, чьи тела нашел. Могила его возлюбленной находилась под тем самым деревом, которое для них было особенным. Её любимое. Сегодня оно цвело красно-белыми цветами.
Странник воткнул меч в почву возле могилы и сел на колени, свесив голову.
- Я знаю, Алтея. Я должен был прийти сюда раньше. Но я не мог, прости меня, - скрывая своё горе и слезы Нэй смотрел на сырую землю, которая хранила в себе тело его возлюбленной. – Должен был.
Добавил он наконец, когда потратил все слёзы. Никогда он не давал волю эмоциям настолько, но здесь он один. Не стоит притворяться, его никто не увидит, и никто не узнает. Всего несколько минут и Нэй успокоился, насколько ему стало легче, только печаль никуда не делась. Он пересел с колен, поджав одну ногу и смотрел на дерево, вспоминая те моменты, которые остались в его душе навсегда. То недолговечное счастье и образ любимой, по которой он так скорбит. Наконец-то он здесь. Наконец-то приехал к ней…
Буря, собиравшаяся весь день, разыгралась к вечеру. Тяжелые пурпурно-серые тучи нависли над городом и дождём забарабанили по крышам.
В единственном на всю округу трактире, который считался роскошным по здешним меркам - об этом не преминула сообщать путникам темноволосая девочка-служанка с острым, как у мыши-полевки носом - собралось не более десятка человек. Крыша на верхних этажах протекала и те, кому «посчастливилось» снять комнаты наверху, коротали ночные часы за ужином. Худой, как жердь хозяин наливал в чашки сладкую брагу; раз в получас подкидывал в огромный очаг дровину, где та, плюясь и треская, производила больше шума, чем тепла. Девочка-мышь, пристроившись возле подавальни раскачивала ногой, иногда роняя заношенную туфельку. В углу, возле печи, одутловатый бард перебирал струны мандолины и тоненьким голосом пел балладу о несчастной любви.
У двери, ссутулившись сидел человек. Кружку с брагой ему заменяли тарелка с подливой и ломоть хлеба. Время от времени, словно просыпаясь, он механическим жестом подхватывал краюху, отщипывал маленький кусочек и долго топил его в тарелке, после чего съедал, пачкая пальцы. Длинные волосы, прибранные в хвост, были растрепаны. Пара черных прядей свисала с одной стороны от лица, скрывая его от посетителей.
После двух бессонных ночей Аргон чувствовал себя разбитым. Измокшая почти до исподнего одежда - смены у него не было - однако же, отбила всякое желание возвращаться наверх и пробовать уснуть. Он пытался спорить с хозяином и требовал новую комнату. На что тот, не меняя позы, без всяких эмоций сообщил - нижние помещения давно заняты, но, если "молодой господин" того пожелает, он с радостью выдаст ему горшок. Его можно поставить у изголовья кровати, и таким образом собрать воду для утренних умываний. Получив в ответ на предложение тяжёлый взгляд, трактирщик указал на комнату за спиной Аргона, предлагая выбрать любое незанятое место. Обессиленный и злой, юноша вернулся в зал и кутаясь в промокший плащ заказал ужин.
Использовать магию он не решался. Простуда, свалившая его с ног неделю назад, все еще давала о себе знать. Хуже всего то, что приступы лихорадки накрывали внезапно. Вот и сейчас он мелко дрожал, прислушиваясь к собственному прерывистому дыханию и боялся даже подумать о том, чтобы согреть себя или хотя бы высушить одежду. Так в предыдущем городе он разгромил комнату, лишь попытавшись достать до стакана с водой. Когда из-за шума, в двери ввалилась большая часть работников постоялого двора, по ней кружась и сталкиваясь плавал весь нехитрый интерьер, вместе с злополучным стаканом. Аргон пробыл там еще три дня, предоставленный самому себе. Никто из слуг не желал иметь ничего общего с колдуном. Особенно таким, который в бреду, или что тоже вероятно, по злому умыслу, заставляет старую метлу лаять и подолгу стоять у незанавешенного окна, показывая любопытным прохожим неприличные жесты, с помощью побитых мышами прутьев.
- Моя взяла! - Аргон вывалился из дрёмы. За соседним столиком трое посетителей играли в кости. Партия, очевидно, закончилась к удовольствию одного из участников. Зубы колдуна отстукивали неровный ритм, подражая кубикам. Он вновь облокотился на руку и закрыл глаза. Всего несколько минут.
В солнечный день Академия выглядела торжественно. Камни источали собственное сияние и оттого тени на лужайке приобретали порой уж совсем диковинный вид. Оказавшись здесь впервые Аргон быстро разобрался, что виной тому всего лишь слюда, добавленная в строительный раствор.
Он потер шею, разминая затёкшие от сидения в неудобной позе мускулы и оглянулся. Всё было именно таким, как он помнил. Высокие, не помнящие косы травы, доходили до коленей. Тут и там вкраплениями желтого в зеленом море мелькали прозрачные лютики. По небу визгливо крича пронеслась чайка. Ветер трепал его за волосы и назойливо толкал в спину. Двери Академии были распахнуты, издали виднелся длинный холл и уходившие в темноту стены. Поборов искушение, Аргон отвернулся и пошёл в другую сторону. Среди деревьев ему почудилось движение. Сердце бешено колотилось, без какой-либо причины. «Снова лихорадка», - подумал маг рассеяно и ускорил шаг.
От прочих мест в мире погосты отличает тишина. И здешний маленький сад не стал исключением. Могилы густо поросли зеленью. Бесшумный ветер иной раз тихо прокрадывался по травам, отчего те низко пригибались к долу, указывая на когда-то потревоженные участки земли.
Аргон сошел с нагретой солнцем тропы, поежился, кутаясь в совершенно высохший дорожный плащ. Человек, сидевший к нему спиной, не шелохнулся и не почувствовал его приближения. Раскидистое, старое дерево роняло на его голову лепестки, присыпая волосы красным.
Мир вокруг словно загустел. Маг больше не ощущал тепла летнего дня, на смену ему пришла духота, как перед грозой. Тени сгустились, ветер усилился, но был по-прежнему молчалив. Аргон бросил взгляд на оставленную позади Академию. На этот раз вместо веселого слюдяного блеска он видел только развороченные стены и почерневший остов, разбитой крыши.
- Считалось, что я именно у меня отсутствует чувство прекрасного. Но на этот раз ты меня переиграл, - он опустился на колено рядом с другом, - здравствуй, Брай.
Здесь время остановилось, оно решило не мешать течению воспоминаний и мыслей, что лились в живом человеке, оплакивающем горе. Много лет назад оно произошло, но не даёт покоя душе и по сей день. Никогда покоя не даст. Появление дома бороздило невидимую живую рану а мысли, в которых роем маячило чувство вины, только подсыпали соли.
Казалось, если он пробудет здесь еще, ему начнут являться призраки ушедших товарищей. Атмосфера давила печалью. Нэй хотел помнить дом таким, каким он его любил. Но не мог. Образ разрухи и смерти постепенно вытеснял воспоминания о счастливых моментах, заполняя всё грустью. Бранэйн думал, что если оглянется по сторонам, то всюду увидит похороненных им же товарищей. И они будут спрашивать у него все до единого: почему я? Почему мы мертвы? Почему? Всякое израненное сознание может придумать что угодно на месте самого страшного события в жизни. Кровь, увечья и боевые ранения в последующей жизни казались ему ничем по сравнению с тем пережитым днём. И даже когда смерть ступала по его пятам и заглядывала магу в лицо, он не боялся её принять. Ведь человеку, который привык быть открытым к людям, обожал веселье и шум тяжело потерять за раз всех, кого он знал и любил. Жизнь полностью изменила Бранэйна. Душа компании прекратился в одинокого странника, бесцельно скитающегося просторами Греции.
- Считалось, что именно у меня отсутствует чувство прекрасного. Но на этот раз ты меня переиграл, - Бранэйн давно почувствовал знакомую энергетику. Никто не излучал собой такую сильную магическую ауру, и странник прекрасно про это знал. Каждый маг в присутствии Аргона ощущал его невероятную силу. Помнится, поначалу ребята из академии опасались его, ибо ощущения эти неприятно щекотали им нервы. Но вскоре все свыклись и перестали замечать. Хоть Нэй связал себя, лишив магии, но силу товарища ощущал как прежде. - Здравствуй, Брай.
Аргон опустился на одно колено рядом с ним. Нэй почувствовал, как сжалось всё внутри – ярость, злость, боль и обида. Он не мог понять, почему Аргон покинул тогда академию. Да и уход его казался предательством очень похожим на сговор с богами, что погубили академию руками своих подчиненных магов. Если бы Аргон коснулся плеча Бранэйна, то ощутил, какое напряжение сейчас испытывает бывший маг. Хотя, возможно, Аргон и без прикосновения ощущал это.
Наконец, Бранэйн нашел в себе силы взглянуть на друга.
- Выглядишь хреново, - сказал он. Взгляд Нэя, несмотря на бурю эмоций внутри, выражал абсолютное спокойствие и усталость. Как всегда. Бывший маг поднялся с земли и после того, как тоже проделал его друг, Бранэйн протянул руку Аргону и последовало сухое рукопожатие до локтя. Будто бы они были просто старыми знакомыми. – Я думал ты бросил это место навсегда. Ностальгия замучила? Хотя не имеет значения, друг. Здесь больше не осталось ничего, за чем можно ностальгировать. Как видишь наш дом кишит призраками и утратой. Нэй сделала паузу. По крайней мере для меня.
Аргон рассматривал высокую траву, клок земли в несколько метров длиной, дерево, птицу на ветке, что угодно лишь бы лишний раз не оглянуться на Бранэйна. Голос старого друга произвел в нем странную перемену.
Аргон не заблуждался с самого начала. Он спит. Нахождение в сновидении было тягучим и тяжёлым. Время от времени он ощущал давление. Как будто кто-то тащит за ворот призывая вернуться обратно в тело. Стряхнуть его было не сложно. Но при встрече с Браем оно пропало совсем. Больше не было тяжести на плечах и Аргон ухнул в сновидение без остатка. Страшно было и думать, что сейчас творится с материальным телом. Билось ли еще сердце, работали ли лёгкие? Или он подавился остатками хлебной корки и сейчас захлебывается на полу харчевни. Умирать Аргон не хотел. И точно не с тем, чтобы навечно застрять в этом месте.
У детских страхов длинные пальцы, но у разочарований юности, воистину – когти.
- Смазливая мордашка – твой хлеб. Не мой, - маг улыбнулся уголками губ и поднялся на ноги. Внимательно вгляделся в человека напротив и понял, насколько покривил душой. Бранэйн был бледной копией себя из детских лет. Не настолько чтобы говорит о том, что в других обстоятельства он бы его не узнал, но достаточно для удивления. Бранэйн заматерел и как будто даже подрос, спину держал прямо и все же при всей браваде в нём сквозила заброшенность и потерянность. Как будто те, давние черты скоблили песком, но стереть их до конца так и не случилось. Они шрамами запеклись в глазах и более неулыбчивом изгибе рта.
Пожав руки, шагнули в разные стороны. Чтобы ни при каких условиях не касаться даже ткани одежды другого.
- Друг, - неожиданно вспыхнул Аргон и сплюнул под ноги. Во рту проступила вязкая горечь. – Да ведь у тебя кулаки чешутся, так хочется меня ударить. Бей. Только избавь от этой панихиды и своей кислой рожи. Тошнит.
Он расставил ноги, прочнее вставая на землю, и пообещал себе ни при каких обстоятельствах не применять магии. Если Бранэйн был частью сна, в чем он не сомневался – он изобьет Аргона, если же нет… То, пожалуй, изобьёт тоже, но в таком случае хотя бы один из них получит моральное удовлетворение.
- Друг.
Если бы Аргон спросил себя в чем причина агрессии, которую он так редко проявлял даже по отношению к настоящим врагам он не смог бы ответить. На душе было пусто. Вокруг шумел, не приносящий прохлады ветер и глаза единственного человека, которого он некогда называл другом по цвету сливались с небом и сулили грозу.
Отредактировано Argon (2019-10-28 13:00:54)
Нэй внимательно проследил за плевком. В принципе ничего другого бывший маг от Аргона не ожидал. Так вышло, что поступок лучшего друга несколько лет назад материализовался в этом самом плевке. Губы Бранэйна дернулись в едва заметной усмешке, или в попытке её сотворить, ибо эмоции, кипевшие в нём, продолжали накаляться и плевок мог стать последней каплей. Но слова добили ситуацию окончательно:
- Да ведь у тебя кулаки чешутся, так хочется меня ударить. Бей. Только избавь от этой панихиды и своей кислой рожи. Тошнит. Нэй ударил. С кулака. Четко и сильно будто вложил в удар всю обиду, что копилась в нём годами и как оказалось не беспочвенно. Той самой каплей, переполнившей чашу терпения стали слова Аргона касательно панихиды.
- Мы стоим на костях наших друзей. Если тебе от моей рожи тошнит, тогда какого тартара ты здесь забыл? – после удара легче не стало, только скулы напряглись. Нэй бросил брезгливый презрительный взгляд на Аргона и прошел мимо него. Бранэйну сложно было понять, почему Аргон не разделяет его отчаяния, его боли. Почему товарища не мучают те же воспоминания, почему здесь он не видит призраков? И почему Аргон вообще здесь? Почему Нэй, который старался избегать это место на протяжении нескольких лет тоже оказался здесь. Всё казалось сном, притворной реальностью, но тем не менее удар был реальным, как и последующий приятный зуд в костяшках сжатого кулака. Разве это может быть сон, или неправда? Если всё слишком реально для того, чтобы отказываться верить в то, что события происходят на самом деле. – Они все мертвы, а я нет. И как с этим жить?
Вопрос был адресован скорее самому себе. Нэй поймал себя на мысли, что ему хочется поделиться той болью, которую он испытывает с родным человеком. Как ни крути, Аргон занимал значительное место в сердце бывшего мага. И это чувство не искоренить никоим образом. Даже предательство и подозрения не смогли уничтожить чувство дружбы. Легче было бы ненавидеть Аргона. Бранэйн убеждал себя в том, что никогда не сможет простить его за то, что тогда он бросил всех. Может так оно и есть, но сейчас они здесь вдвоем. Живые, рядом с мертвыми и несмотря на всё, Нэю хотелось поделиться с другом своей болью и тем, что он испытывает находясь здесь.
- Всё произошло так внезапно слишком быстро и жестоко. Они все отказались ставать на сторону врага и пойти против человечества плечо к плечу с богами. За что и поплатились жизнями. – Нэй сделал паузу и обернулся к могиле Алтеи. – Может, если бы я не играл в героя, она была бы жива. Нужно было схватить её за руку и бежать подальше. Шансов не было, я видел и все же продолжал сражаться на стороне смертников, потому что они все были моими товарищами, а это место домом. Она должна была жить, а не я…
На спине, где находился крестовый шрам, знак, связывающий магию Бранэйна, появилось чувство жжения. Такое происходило, когда связанная магия пыталась вырваться сквозь цепи.
- Полагаю, моё отчаяние привело меня сюда. Нэй говорил и при этом понимал, что Аргону не слишком интересно, что здесь произошло и не сильно волнует, что все, с кем он делил кровь и еду в своей юности погибли. Могущественный маг всегда был чёрствым и скупым на эмоции, местами раздражительным и нелюдимым. Но сейчас Аргон показался Нэю бессердечным. Вот и встретились – само линчеватель и отступник. Каждый сам по себе и каждый из них выбравший путь одиночества.
Удар был сильным, но острой боли не причинил. Маг отступил назад. Под ноги кинулась коряга, и он оскользнулся, взмахнув перед собой руками. Из разбитой брови к подбородку сбежала струйка крови, утираясь, Аргон, только ухудшил ситуацию размазав красное по лицу.
- Хотел бы я знать, - злость, появившаяся внезапно, уже прошла. Убрав волосы от лица, Аргон вновь огляделся. Как будто старался увидеть окружающее другими глазами. И всё равно, там, где Бранэйн наблюдал одному ему ведомые ужасы, Аргон разумел только старое дерево. К которому друг когда-то бегал на свидания, считая, что происходящее великая тайна для всех вокруг. Видел высокую траву. Она была здесь всегда, короче может быть только ненамного. Было время, когда они все вместе проводили здесь редкие дни отдыха, спрятавшись от чужих глаз в тени буйной растительности. Кажется, здесь он впервые познакомился с Эймин. Тогда чувствуя страшную неловкость, какую всегда испытывал рядом с девушками, наговорил таких глупостей, что потом еще как минимум месяц боялся смотреть ей в глаза. Строил из себя не пойми кого, задираясь до небес. Здесь же, спустя время, к собственному удивлению, разглядел, что подруга вытянулась и стала похожей на берёзку, разве что красивее. Березе было далеко до черноволосой магички. Школа отсюда тоже была видна, но не давила так, как это бывало. Здесь они жили обычными подростками без всякой дополнительной нагрузки из трудного детства и такого же ученичества. Всё-всё, каждый уголок был ему знаком. Как памятный камешек, который захватываешь с обочины дороги в счастливую минуту, а потом, случайно обнаружив в кармане, долго рассматриваешь. Костей он не видел, только счастливое, чаще всего, детство, которое и рад бы был забыть, но не мог.
Счастливое детство и могилы. Два этих предмета между собой не сочетались никоим образом.
Брай прошёл мимо с брезгливой гримасой. Аргон, не раздумывая, двинулся следом.
Вернулись звуки. Под ногами вздыхала земля, шелестела трава, касаясь голенища сапог и щекоча нарочно опущенные ладони.
- Брай, я сожалею. Сожалею, что ты выжил, - Аргон сказал это от чистого сердца. Впервые за всё время, которое прошло с разлуки ему, пожалуй, в самом деле, хотелось, чтобы Бранэйн погиб. В той неизвестной войне, которую пропустил он сам. Потому что слишком хорошо знал – остаться в живых иногда хуже всего.
Аргон знал о произошедшем в Академии по слухам. И чем ближе оказывался от места действия, тем размытее они становились. Так близко, как сегодня, он не приближался ещё никогда. Да и считается ли это? Как будто не слыша, Нэй продолжал рассказ.
А после они, вдруг, без всякого перехода очутились на ступеньках Академии. Так бывает во сне, когда какое-нибудь место, вдруг, перестаёт существовать для сюжета. Только здесь было другое. Это было бегство. Слова Брая что-то оживляли на кургане, и прежде чем увидеть то, чего видеть не хотелось, Аргону нужно было найти безопасное место. Коего здесь просто не существовало, но громада Академии хотя бы была более менее понятной. От здешних призраков скрыться будет легче. Только самого страшного, я забрал с собой, - с горечью подумал маг, усаживаясь на ступеньки и приваливаясь к стене. От неё тянуло холодом, а может быть это опять вернулась лихорадка. Расставаться с Бранэйном он был пока не готово.
- Ты поверишь мне, если я скажу, что ничего не знал? – Аргон закрыл глаза. Вся фигура мага теперь находилась в тени, сбоку от стоявшего спиной к нему Бранэйна.
- Если скажу, что мой уход не был бегством, что если бы я только знал… - он невесело ухмыльнулся, не размыкая век. – Брай, ты, в самом деле, жив? Ты не плод моего воображения? Ведь я уверен, что в этот самый момент сплю на столе в харчевне и ничего из того, что нас окружает, не существует. Просто не может существовать.
Аргон, наконец, открыл глаза, почти уверенный в том, что остался один, но снова наткнулся взглядом на затылок друга.
- Что с тобой произошло?
- Та могила… – начал и не закончил предложения. Ветер выпутывал красные лепестки, присыпавшие волосы Нэя и ронял их на камни между ними.
К собственному стыду Аргон старался, но вспомнить её имени не мог.
Да, Нэй умел различать, когда Аргон говорит искренне, а когда что-то утаивает. Слишком хорошо он знал друга, что стал братом. Может, кто-то скажет, что это странно. Друг и брат – две разные вещи. Другом может быть, кто угодно, а братом только родной человек по крови. Плевать хотел Бранэйн на все эти кровные узы и прочее. Аргон стал для него больше, чем просто друг. Нэй видел в нём родного человека, единственного, кто имеет возможность бродить по землям в этой жизни. Людям могло казаться, что Нэй такой весельчак, активный, компанейский. Люди к нему так и тянуться, и он притягивает к себе внимание. Разве мог быть такой яркий и общительный парень одиноким? Никто не знал, что все эти люди для Бранэйна были всего лишь проходящими мимо и никого он не пускал глубоко в своё сердце. Все ребята в академии, учителя, даже младший братишка Эймин – который обожал Бранэйна тоже был для мага всего лишь знакомым мальчишкой. Единственным, к кому парень привязался стал Аргон. Бранэйн любил его, как можно любить самого родного человека и рядом с ним весельчак и озорник маг не чувствовал себя одиноким. Казалось, так будет всегда: Аргон и Бранэйн два друга, по духу братья…
Кто руководил сном – непонятно. Теперь они оказались на ступеньках академии, а позади будто бы что-то пробуждалось. Нэй ничего этого не ощущал. Он был слишком увлечен печалью и сожалением, что охватили его с новой силой и взяли в тиски. Наверное, только это сдерживало от того, чтобы не натворить глупостей. Парень не хотел смотреть на друга. Проще было столкнуться лицом к лицу с призраками и неясно почему. Бранэйн пытался всеми силами создать вид, что Аргон для него больше не важен, пытался отвлечь себя мыслями о собственном горе.
- Ты поверишь мне, если я скажу, что ничего не знал? – Нэй взглянул в ответ страшно тяжелым взглядом.
- Как просто, да? Проще уйти, а потом сказать, что ничего не знал. Верно? – не дожидаясь ответа бывший маг сам кивнул головой несколько раз, поджал губы и опустил взгляд к ступеням.
- Если скажу, что мой уход не был бегством, что если бы я только знал…
- Хватит, - воин поднял к верху руку, предлагая Аргону умолкнуть, а сам прислушался. К нему доносились неясные звуки и, судя по всему, таинственный шепот слышал только Нэй. Ему нашептывали какие-то зловещие слова, пытались пробудить худшее, что скрывается в маге на фоне призраков, что снуют тут и там в поиске того, кто удрал и того, кто посмел выжить.
- Брай, ты, в самом деле, жив? Ты не плод моего воображения? Ведь я уверен, что в этот самый момент сплю на столе в харчевне и ничего из того, что нас окружает, не существует. Просто не может существовать. – Голоса умолкли и на миг лицо парня приобрело прежние оттенки, будто бы он стал тем, кто трагедии не знал.
- Знаешь, странно правда, - Нэй почесал затылок и добродушно улыбнулся, взглянув на Аргона так, как смотрел всегда. На человека, которого любил. Кто стал ему родным, как брат. – А я уверен, что только что заходил в свою комнату в трактире.
- Что с тобой произошло?
Голоса вновь стали шептать. Бранэйн скривился и потерял юного себя. Вновь стал прежним.
- Я выжил. Вот что произошло. Да, это её, - Нэй сглотнул. – Могила. Я отдал её сырой земле, а затем других. Алтея… Бранэйн ударил кулаком в стену недалеко от лица Аргона и остался в таком положении прижав его к стене. Сам же смотрел в синие глаза друга и тяжело дышал, пытаясь превозмочь душевную боль. Теперь она принадлежит Аиду. Тихо добавил маг и опустил руку, тем самым освободив личное пространство Аргона. Сам парень не в силах больше стоять прямо опустился на колени. Разбитый и подавленный, коим он никогда не позволял себе быть на глазах у других и никому не дано было увидеть его состояние, которое он тщательно скрывал в себе. И может быть именно в этот момент его внутренний дух дал слабину и сам непроизвольно призвал голоса, что стали кричать. Затем призраки появились отовсюду, они схватили Бранэйна липкими ладонями. Тело парня оставалось на коленях, только загребущие лапы выдирали из тела душу. Оставались последние ниточки, которые держали его вместе с телом, натянутые словно струны до предела, готовы в момент порваться, чтобы превратить мага в такого же призрака, как и они коим ему стоило быть, ибо сам он так считал.
Вы здесь » Древний мир героев и богов » Альтернативная реальность » В спящем городе ветер кружится
