Непогода набирала обороты к вечеру. Еще днем было солнечно и тепло, а сейчас над головой висело застиранное небо. Ветер заунывно гудел, заставляя изумрудную траву пригибаться все ниже и ниже. Верхушки деревьев кряхтели, словно старики, раскачиваясь из стороны в сторону. Где-то за спиной раздавались раскатистые удары грома, а холодные капли дождя несмело зашлепали по дорожной пыли. Постепенно капли становились все гуще и холоднее, заставляя Эрону ежиться от их прикосновения. Дорожный плащ с капюшоном не очень-то и защищал от непогоды, а уж от грядущей стихии вовсе не поможет.
Единственное, что придавало девушке сил - грядущая встреча с Аресом. По крайней мере, бывшая богиня очень надеялась на это. Предыдущие попытки разыскать папу заканчивались полным провалом. Брюнетка уже сотню раз, заслышав о том, что Ареса видели в очередной затрапезной деревушке или в хоромах города - гиганта, летела туда. А потом выяснялось: сын Зевса покинул место пару часов назад и никто не знает, куда он отправился. Это в лучшем случае, в худшем - папы здесь не было, от слова "вообще".
Они не виделись больше шести лун, с тех пор, как Олимп пал, а большинство богов было убито. Эроне удалось выжить только потому, что Арес отправил ее в Теос на разведку. Подивившись на задание, дочь отправилась выполнять приказ отца. Домой она не вернулась, в одночасье лишившись сил. За время, прожитое на земле, брюнетка слышала много гипотез о падении Олимпийцев. Основная - война между людьми и богами. Смертным надоело терпеть капризы и указания богов, они возомнили себя равными Олимпийцам. И вторглись в обитель бессмертных, уничтожив последних. Версия, конечно, интересная, но будучи дочерью бога войны, Эрона понимала: чтобы реализовать такой план, людей необходимо превратить в единое целое, вдохновить идеей. А для этого нужен очень сильный предводитель, подобный той же Зене. Королева воинов никогда бы не повела смертных на Олимп, тогда кто...? Вопрос, пока что, оставался без ответа. Тогда, шесть полных лун назад, Эроне удалось разыскать тела нескольких богов. В числе оных была Дисгармония. В память навсегда врезалось то, что осталось от мамы. Да и белые волосы, хорошенько разбавившие черные, служат отличным напоминанием о том дне.
Когда Эрона впервые услышала о том, что Арес жив, она не поверила своим ушам. Как следует встряхнула говорившего, выбила из него описание увиденного мужчины  и возликовала внутри - это папа, точно папа! С тех пор, смертная жизнь обрела смысл, в ней появилась первоочередная цель: найти бывшего бога войны. И, будучи пять дней назад в Афинах, брюнетка услышала разговор, всколыхнувший все внутри. Стайка бандитов с большой дороги, ибо назвать воинами этих недоразумений язык не поворачивается, дружно гоготала в таверне, налегая на эль и мечтая о большой награде. Награда гарантирована тому, кто убьет Ареса.
Речи бандитов произвели на Эрону настолько сильное впечатление, что девушка обеспечила таверну свежим мясом на ближайшую пятилетку. Правда, одного паренька временно помиловала, пока не получила желаемую информацию. Молодой бандит поведал, что за Аресом охотятся все те, кому тот перешел дорогу, будучи богом войны. Среди них Тимофей - военачальник, прославившийся участием в битве между Фивами и Спартой. Бывшая богиня была наслышана и об этой битве, и о жестокости Тимофея. Пока Эрона разбиралась с бандитами, тот уже направлялся в Амфиполис. Именно туда, по словам парня, недавно отправился Арес.
Девушка едва успела вытереть меч от крови, прежде чем вскочить в седло и снова погнать Рейна вперед. Тимофея удалось настигнуть на пол-пути к Амфиполису, военачальник пошел на патологоанатомические опыты, а его подчиненные попытались отправить туда же и бывшую богиню. Наивные. Да ее учил сражаться сам Арес! В общем, некоторая часть воинов осталась на поле боя. Но и Эрона не обошлась без увечий, точнее Рейну не повезло. Коня ранили, хорошо, что полоснули по боку, а не проткнули ребра. И теперь, бывшая богиня почти добралась до Амфиполиса. Они с Рейном шли чуть ли не двое суток, хотя это расстояние можно за 5 часов преодолеть. Рана кровоточила, Эрона сменила уже несколько повязок Рейну, но дело только усугублялось.
Впереди уже показались первые поселения. Видимо из-за дождя, люди прятались по домам. Брюнетка, ведя за повод Рейна, тихонько шла по улице, дорога под ногами превращалась в грязь, сапоги неприятно чавкали. Из-за ближайшего поворота показалась тонкая фигура, накрытая плащом. Молодая женщина, попавшая под дождь, спешила домой, но у Эроны были иные планы на нее:
- Подождите! - Властно окликнула брюнетка спешащую женщину. Та остановилась, развернулась к бывшей богине. Из-под капюшона показалось приветливое лицо, явно не обремененное интеллектом. Эрона подошла чуть ближе, улыбнулась как можно приветливее:
- Вы, наверное, живете здесь? - Незнакомка кивнула, ответив улыбкой и чуть поежившись. На лоб упали каштановые пряди, выбившиеся из-под капюшона:
- Да, я живу на следующей улице, в крайнем доме. Ходила к сестре - она живет в этом проулке - да задержалась, теперь придется идти под дождем. Какая непогода, ничего не предвещало, а поди ты... А вы у нас проездом? - Вывалив на Эрону кучу ненужной информации, наконец. спросила женщина. Бывшая богиня, поморщившись, кивнула. Будучи сама особой женского пола, она просто не переваривала излишнюю болтливость и информацию, не относящуюся к делу.
- Да... Я ищу одного человека, предположительного, поселившегося здесь несколько дней назад. Высокий, черноволосый мужчина, атлетического телосложения. Его сложно не заметить, он...
Незнакомка перебила Эрону, энергично закачав головой:
- Да-да, это мой сосед. Хотя я не назову его черноволосым, у него седина, но вы правы: его сложно не заметить. Он живет с двумя рабынями, но я думала, что это его дочери. Пойдемте вместе, здесь совсем недалеко!
За короткий промежуток времени, пройденный в компании болтушки, Эрона узнала, что соседку зовут Грибой, она вдова, не имеет детей, скучно живет и много-много дополнительной лишней информации. Наконец, Гриба указала на покосившийся дом, без всяких признаков забора. попыталась еще поболтать, но Эрона, с холодной улыбкой, поблагодарила и попрощалась с надоедливой соседкой.
Сердце заколотилось сильно-сильно. Еще несколько томительных минут, и бывшая богиня, наконец-то, увидит Ареса. Девушка нерешительно топталась перед домом, чувствуя, как от волнения пересыхают губы. Рейн тыкался мордой в ее плечо, заставляя двигаться вперед. Эрона сделала пару шагов, и вдруг, из-за дома раздался заливистый собачий лай. Девушка оторопела, ведь ее папа никогда не любил животных. Арес и собака рядом с ним как-то с трудом укладывались в голове. С рабынями было куда проще. зная характер бога войны. Может, в этом доме поселился совсем не бывший бог войны, а просто похожий мужчина?
К брюнетке подлетела невысокая, ярко окрашенная аусси с пронзительно голубыми глазами. Собака звонко лаяла, подпрыгивая вверх, а ее хвост летал туда-сюда со скоростью света. Эрона улыбнулась, отпустила повод Рейна, присела на корточки, протянув собаке руку, чтобы та могла обнюхать ее:
- Привет, грозный зверь! - Брюнетка потрепала пса за ушами и прислушалась. Из-за дома доносился мужской голос, который Эрона не перепутает не с чьим другим.
- Гораций, а ну иди сюда! - Голос приближался, брюнетка не выдержала и бросилась навстречу его обладателю. Арес вышел из-за дома, дочь, не в силах сдержать эмоций, повисла у него на шее, предварительно подпрыгнув, чтобы дотянуться:
- Папочка!!! Папулечка, родной мой! - В перерывах между восклицаниями, Эрона успела поцеловать Ареса в щеку,  - Я так скучала! Наконец-то, я нашла тебя.
Пес лаял, как сумасшедший, путаясь под ногами у бывшего бога войны. Рейн, оставленный Эроной без привязи, пошел бродить по двору, в надежде найти что-то пожевать. А дождь не думал прекращаться, гроза становилась все сильнее и страшнее.

Вот так всегда: только успеешь обнять папу, чуть ли не воскресшего из мертвых, обязательно кто-то помешает! Легкие шаги свидетельствовали о том, в семейную идиллию вот-вот вмешается одна из Аресовых рабынь. Так оно и вышло: пришла, когда не звали, да еще руки к коню протянула.
Этого Эрона уже не стерпела. Наконец, отлипнув от бывшего бога войны, девушка решительно сжала повод в ладони и дерзко сверкнула глазами. Поймав взгляд дочери в адрес рабыни, Арес незамедлительно вмешался:
— Эрона, дочка, это Габриэль, та самая сказительница... – Брови брюнетки плавно поползли вверх. С каких пор легендарные сказительницы стали наложницами пусть даже у бывших богов? А папа продолжал спасать ситуацию, - Ты читала ее свитки, помнишь? Она не только воин, но и целитель, может помочь Рейну.
Конечно, девушка помнила о прочтении свитков. Да что там говорить о чтении, когда Эрона, в одно время, была просто влюблена в творчество маленькой сказительницы. Но также, бывшая богиня помнила, кто является центральной фигурой этих свитков. Мировая легенда, Ее Высочество Зена. А раз блондиночка здесь, значит и подруга ее недалеко. Да и напряжение, повисшее в воздухе во время знакомства Эроны и Габриель, чувствовалось кожей. Брюнетку не ждали здесь, ее визит особой радости не доставил, чтобы не говорил Арес.
В былое время, Эрона обязательно бы психанула, устроила показательный скандал, довела бывшего Олимпийского правителя до белого каления и мирно уселась пить нектар. Однако полгода, проведенных на земле, в полном неведении относительно того, жив ли Арес или нет, наложили на его ревнивую дочурку отпечаток. И вместо того, чтобы завопить на весь двор, упрекая Ареса в предательстве/свадьбе с Зеной/совместном проживании сразу с двумя барышнями (нужное подчеркнуть), девушка улыбнулась Габриель. Улыбнулась открыто, как человеку, которого заочно знала несколько лет:
- О, вот это сюрприз! – Эрона пожала протянутую руку, - Очень рада познакомиться с легендарной сказительницей. Твое творчество просто великолепно.
— Заходи в дом, ты вся промокла. А я пока осмотрю Рейна. Хороший мальчик. - Брюнетку удивило, как конь отреагировал на прикосновение Габриель. Вместо того, чтобы фыркнуть, тряхнуть головой или сделать «свечу», животное смиренно расставило уши и тихонько сопело. Бывшая богиня смолчала, но взяла на заметку данный факт:
- Спасибо, Габриель, я сама справлюсь. Ему просто надо сменить повязку. – Перехватив повод, Эрона подвела коня к навесу, рядом с которым расположился небольшой светильник. Навес, конечно, полностью Рейна не закроет, но пол-туши всяко уместится.
— Что с ним произошло? Как ты оказалась здесь, это ведь почти край Греции? - Начала расспрашивать блондинка, пока Эрона пыталась поместить коня под навес. Бывшая богиня ярости только открыла рот, чтобы объясниться, как в разговор вступил Арес:
— Вот да, Эрона!  Не подумай, что я не рад, но как, откуда?!... - Зная папу, между строк читалось так, - Здорово, что ты жива, но обвалилась на голову, а я тебя полгода не видел. Может, ты армию на углу Амфиполиса прячешь…
Подозрения бывшего верховного бога понятны: время сложное, с дочерью, действительно, они давно не виделись. Брюнет не знал, как изменилась Эрона за это время, что у нее на уме. И все равно, подозрения были обидными для девушки. Слишком много было пройдено, чтобы обесценить одной фразой опыт прошлого.
Лечение Рейна пришлось отложить, чему конь, похоже, был рад. Кому приятно, когда его пытаются поставить в узкое пространство, да еще и голодного? Ахалтекинец был бы не прочь снова прогуляться по участку, но Эрона привязала повод к столбу, на котором крепилась одна сторона навеса. Рейн обиженно фыркнул, ткнув свою двуногую спутницу мордой в плечо. А та проигнорировала лошадиную обиду, полностью сосредоточившись на Аресе.
- Я из Афин. – По-военному коротко доложила брюнетка, проверяя, надежно ли закреплен повод. Убедившись в его надежности, Эрона повернулась к Аресу и Габриель, распрямила плечи:
- За тобой идет охота, папа. – Это было сказано сдержанно, но сердце сжималось от ужаса представленной картины, - Арес картинно вздернул брови, но ничего не ответил. А его дочь продолжила, - За ее организацией стоят военачальники, которых ты отстранил от дел, будучи богом. Я услышала об этом в одной из афинских таверн, добилась правды (Эрона умолчала о том, сколько перерезала солдат ради этого) и поспешила сюда.
Анит, Демосфен, Кинон – я перечислила минимум из тех, кто жаждет обещанной награды. Среди них был и Тимофей, ты его помнишь. Я догнала его взвод на пол-пути в Амфиполис, Тимофею пришел конец. Часть взвода разделила его участь, но нет гарантии, что выжившие солдаты не примкнут к другому военачальнику… - Говорившая на одном дыхании Эрона умолкла, сделала глубокий вдох и снова начала свой доклад, - Я пришла, чтобы помочь тебе. И… - Девушка замялась, посмотрела на Габриель, - Зена здесь? Если да, то позови ее. Считаю, что Зену необходимо поставить в известность.
Чуткая сказительница кивнула и улыбнулась:
- Хорошо, я сейчас позову Зену. Но было бы лучше, если ты прошла в дом. - Блондинка покинула компанию, а бывшая богиня ярости вперилась взглядом в Ареса:
- Папочка, я понимаю, что за эти полгода многое изменилось. У тебя уже свой жизненный уклад, а тут я, как снег на голову… Я помогу тебе в противостоянии с этими «охотниками» и сразу уйду. Даже если твоя жизнь протекает с Зеной, устраивать грандиозные скандалы не стану. – Эрона не смогла сдержать улыбки, вспоминая о сценах на Олимпе, - Я хочу, чтобы в смертной жизни ты был счастлив, по-настоящему счастлив. – За спиной коротко заржал Рейн, Эрона повернулась к нему, - А ты не встревай в разговор взрослых! – Фраза, вырвавшаяся у богини ярости, была родом из прошлого. Так говорила Афродита, когда маленькая племянница чересчур лезла в разговоры старших.

Долгожданная встреча с Аресом, внезапное пристанище для Рейна, место возле камина и горячая миска с едой – это ли не счастье? Так-то оно так, вот только напряжение, витавшее в воздухе, никак не вписывалось в гармоничную картину нового бытия.
Ещё бы обошлось без напряжения! Едва ли в скромный домик Ареса, Зены и Габриэль частенько заглядывали гости. Кто, будучи в здравом уме, решит сунуть нос в логово бывшего Бога войны, Королевы воинов и Королевы амазонок? Только охотники за лёгкими деньгами. Да ещё бывшая богиня ярости, которую не ожидал увидеть живой в ближайшие полвека даже отец родной.
Эрона приняла из рук Габриель обжигающую миску с едой и принюхалась. Поблагодарить за внезапный ужин? Во-первых, не царское это дело, а Эрона даже не царица, а бывшая богиня. Это куда выше по статусу. А во-вторых, девушка знать не знала, что это за варево и с чем его едят. Брюнетка не привыкла к жидкой, да ещё и горячей еде, довольствуясь лепешками, маслинами, сыром и лесными дарами, обычно, в изобилии возникающими на её смертном пути.
- Ничего другого у нас нет. – Слова звучали не так, чтобы приговором, но… Но не спрашивать же у собравшихся, что в составе, и чем есть угощение.
- Я не прихотлива в еде.– Ответила девушка, принимая из рук светловолосой сказительницы нечто грубое, отдалённо напоминающее морскую раковину. У странной раковины была короткая ручка.
«Только понятия не имею, как это едят…» - Пронеслось в голове.
Пока бывшая богиня вдыхала необычный аромат, исходящий от миски и согревала руки, присутствующие принялись обсуждать дальнейший план действий. Зена предлагала эвакуацию, однако Габриель возражала подруге. Эрона была солидарна со второй: бегать с места на место не в стиле Ареса. Он – воин и бывший бог войны – станет удирать от стайки бывших подчинённых? Пффф, даже не смешно.
Несмотря на утраченное бессмертие, дочь Ареса не утратила прежнего пыла и жажды противостоять брошенным вызовам. За полгода жизни на Земле, брюнетка усвоила простую вещь: или ты, или тебя. Умение пускать в ход меч пригодилось ей куда больше, чем красивые глаза.
- Кроме перечисленного Габриель, наша компания весьма приметна. Почти все, оставшиеся в живых, военачальники, служащие у папы, знают его в лицо. – Произнесла девушка, обращаясь к Зене, - Да и ты хорошо известна многим. Шансы натолкнуться на этих дикарей во время перемещения куда выше, нежели их визит сюда.
- Где именно ты остановила Тимофея?– Уточнил Арес.
- В окрестностях Эгеса.– Отрапортовала Эрона, - Но его сообщники могут быть повсюду, ты сам знаешь. Поэтому, я предлагаю сначала отправиться на разведку. – Девушка поднялась с весьма уютного кресла, поставила нетронутую миску на стол перед камином, - Рейна оставлю здесь, ему сейчас не потянуть мои планы, а…
- Нет уж. – Властно прервал дочь Арес, указав на кресло, - Никуда ты не пойдёшь, Эрона. Твоё умение владеть оружием пригодиться здесь, в случае визита нежданных гостей. И, - Внезапно добавил бывший бог, - сядь - поешь, наконец.
Девушка кивнула, однако Арес успел заметить вымученный взгляд, брошенный Эроной на миску с ухой. Брюнетка потянулась, было, за остывающей едой, но в этот момент Гораций резво вскочил с места, очевидно испугавшись очень громкого раската грома, и метнулся к столу, намереваясь спрятаться. Эрона резко отступила назад, дабы собака не попала ей под ноги, шпилька, удерживающая тугой пучок на её макушке, неожиданно, упала на пол, а волосы хлынули по спине. При свете очага можно было увидеть, как тонкие паутинки белых волос предательски сплелись с чёрными.
- Дочка, ты… - Даже бог войны, видевший на своём веку всё, не сдержал эмоций.
Эрона торопливо подняла шпильку, вернулась в своё кресло и, глядя на огонь, тихо произнесла:
- Да, папочка, я поседела. Это случилось… - Перед глазами вновь замелькали страшные картины. Они приходили во снах, почти каждую ночь, на протяжении этих шести полных лун. Эрона часто просыпалась от собственного крика. Но никогда ещё девушка не говорила о том, что случилось.
- Это случилось после того, как я нашла маму. – Брюнетка, не моргая, смотрела на огонь, словно он мог поглотить эти картины, - Точнее, то, что от неё осталось. В её руке так и остался зажат меч. А голова… голова лежала отдельно от тела, с широко открытыми глазами.
Там же, на берегу, остался Гефест. Я похоронила их… Сожгла тела, чтобы смертные не могли осквернить их.
Я обещала себе найти тех, кто это сделал. А ещё, - Девушка судорожно вздохнула и посмотрела на Ареса, - ещё я боялась найти твое тело. Больше всего на свете боялась этого. Так странно, - Эрона грустно усмехнулась, - мне запрещено испытывать подобные эмоции, запрещено моим предназначением. А я испытывала животный страх за тебя.
Я похоронила маму и Гефеста поздно вечером, почти ночью. А утром обнаружила вот это. – Бывшая богиня приподняла седую прядь двумя пальцами, и снова уставилась на огонь.
- Я найду тех, кто уничтожил мой дом и мою семью. Найду, и они проклянут тот день, когда появились на свет.
Эрона замолчала, воцарившуюся тишину никто не решался нарушить. Дочь Ареса сама нарушила её:
- Папочка, что произошло в тот день?

Элай… Эрона, конечно, слышала о человеке, вообразившем себя новым божеством. Равно, как и знала о его «религии любви». Девушка не особо вникала в подробности, однако ходили слухи, что Элай проповедует любовь, считает её оплотом мира сего, и оружием, способным поразить любого, не обагрив руки кровью.
А про Михаила брюнетка слышала впервые. Вот кому она «обязана» потерей мамы, дома и прелестями смертной жизни.
- Прости, что не давал о себе знать: я не хотел, чтобы охота началась и за тобой. – Тёплая ладонь Ареса коснулась ладони Эроны. Девушка тепло взглянула на родителя, легонько сжав его пальцы. Она обожала отца, даже будучи бессмертной, а как известно, среди богов крайне редко возникают привязанности к родственникам. Что говорить о смертной Эроне, чувства и эмоции которой усилены многократно.
«Я люблю тебя, папочка».– Поведали одни карие глаза другим.
«И я тебя». – Ответили те. Только сейчас Эрона поняла, как соскучилась по родительскому теплу, по диалогу глазами и прикосновениям, практически незаметным чужому взгляду, но так много говорящим отцу и дочери.
- Значит, Михаил… - Задумчиво произнесла бывшая богиня, - Кем бы он не был, тебя ему не достать.– Голос девушки звучал тихо, но был твёрже самой крепкой стали.
Она хотела добавить ещё кое-что, но вмешалась Габриель. Сказительница сумела удивить Эрону сообщением о краске для волос.
Смертные… Какие они странные, все-таки. Раньше брюнетка рассматривала их в качестве живых игрушек: заденешь определённую струну души, вызовешь ярость, и день не зря прошёл. Ещё людишки неплохо подходили для разделывания – одно из любимых занятий бессмертной Эроны. Но теперь-то она смертная, и выясняется: люди не так примитивны, как кажутся. Они владеют жизненным опытом и знаниями, пока недоступными самой Эроне.
- И мне возьми! – Голос Зены отвлёк от размышлений. Бывшая богиня картинно подняла бровь и взглянула на синеглазую воительницу. Та немедленно изложила все нюансы смертной жизни, не забыв упомянуть о старости.
- Да-да,- Мило улыбнувшись, проворковала дочь Ареса, - Я состарюсь, потеряю красоту и всё такое. Но удивительно другое: тебе известно, что такое уход за собой. В жизни бы не подумала. – Это была маленькая месть за насмешку над незнанием Эроны, как пользоваться ложкой. Всё так же улыбаясь, девушка повернулась к Габриель:
- Ты права, мне нужна краска для волос, для ногтей и ресниц. Ах да, не забудь про лавандовое, розовое и цитрусовое масла для тела, смесь из козьего молока для мытья волос, а также, захвати мне пару пилочек для ногтей, мои уже приходят в негодность. – Эрона облокотилась на спинку кресла, непринуждённо закинула ногу на ногу, и гордо вздернула подбородок, - Я же женщина. А женщина должна оставаться таковой в любых жизненных условиях. Правда, папочка?– Обратилась она к Богу войны. Тот неопределённо хмыкнул и предпочёл промолчать.
За разговорами вечер пролетел незаметно. Эрона почувствовала, как её начинает клонить в сон.
- Пора спать. – Улыбнулась Габриель и поймала взгляд Эроны, - Понимаю, что тебе хочется поговорить с папой, время у вас будет. Завтра рано вставать. Пойдём, я покажу тебе нашу комнату.
- Нашу комнату? – Бывшая богиня сложила руки на груди, мол, что это значит? Ей предлагают спать в одной комнате со смертной.
- Дочка, в остальных комнатах холодно, течёт крыша, дыры в стенах. Они совершенно не пригодны для проживания. – Поспешил вмешаться Арес, - Относительно тёплых комнат всего две, не считая этой.
- Но мы могли бы лечь с тобой в одной комнате! – Капризно надула губы Эрона. И тут же её осенило: если она и Габриель в одной комнате, то Арес и Зена…
Похоже, её мысли отразились на лице, ибо Арес сразу же обратился к дочери:
- Между мной и Зеной ничего нет. Мы просто старые друзья.
Эрона развела руками и улыбнулась:
- Даже если и есть, это ваше дело. Дети не должны вмешиваться в личную жизнь родителей.
- Ого… - Присвистнул Арес, - что я слышу…
- Старею, пап! – Эрона кивнула Зене и нежно обняла бога войны, - Спокойной ночи.
- Спокойной ночи. – Тот погладил её по волосам.
Утро наступило рано. Очень рано. Со двора раздался оглушительный вопль. Эрона подскочила над кроватью и схватилась за меч. Сонная Габриель, лежавшая на другой кровати, приподняла голову:
- Пора вставать, петух пропел. – Она узрела Эрону, стоявшую рядом с её спальным местом. Девушка была в ночной рубашке, с растрепанными волосами и крепко сжимала в руках меч.
- Ты чего? – Блондинка села на кровати, удивлённо глядя на бывшую богиню. Дочь Ареса прижала палец к губами:
- Тихо. Видимо, на нас напали. Этот крик…
- Так это же петух. – Улыбнулась Габриель, окончательно проснувшись, - Как будешь готова, жду тебя в сарае, проведаем Рейна.
Через несколько минут причесанная и одетая Эрона, поеживаясь от утренней прохлады, уже стояла в сарае, рядом с Габриель. Ареса и Зены не было видно, видимо, крик петуха не помешал им пребывать в объятиях Морфея.
Перевязывая Рейна, Эрона заметила улучшения в его состоянии. Девушка покормила коня, тем временем, Габриель прошла во вторую дверь, ведущую в иную часть сарая:
- Пожалуйста, собери к завтраку яйца. – Попросила сказительница свою спутницу, - Куры во втором сарае, он находится рядом с этим.
Эрона кивнула. Она понятия не имела, как связаны с яйцами куры, однако представляла внешний вид и тех, и других. На базарах приходилось видеть торговцев живым товаром, в числе которого были и сельскохозяйственные птицы. Яйца, обычно, продавали крестьянки. Эрона никогда не употребляла данный продукт.
В сарае с курами было относительно светло, однако запах оказался специфическим. Бывшей богине, в силу брезгливости, совершенно не хотелось не только что-то собирать, но и находиться здесь. Куры сидели на деревянных досках, в каких-то круглых изделиях из сена, и таращились на вошедшую. Дюжина птиц… И где искать эти яйца?
Эрона приблизилась к первой несушке. Та склонила голову набок, рассматривая девушку и издала протяжный звук. Бывшая богиня поморщилась и обеими руками схватила птицу, чуть сжав крылья.
Этого действия хватило для того, чтобы курица заорала, как сумасшедшая, начала биться и пытаться ударить девушку носом по рукам. Остальные птицы переполошились и начали издавать громкие, протяжные звуки.
- Тихо! – Рявкнула бывшая богиня, крутя курицу в разные стороны, - Где там у тебя яйца? Я их заберу, а тебя обратно посажу, не беспокойся.
Птица решительно отказывалась расставаться с яйцами. Брюнетка крутила её во всё стороны, пернатая орала, с неё летели перья. Яйца так и не были обнаружены, и тогда дочери Ареса пришла в голову славная идея: надо потрясти курицу, вдруг, что появится.
Сказано – сделано. Эрона затрясла птицу так, что её голова задергалась в разные стороны. Остальные курицы, с дикими криками, носились по курятнику. Всю эту суету сопровождали реплики брюнетки:
- Да тихо вы… И где тут яйца? Кура, замолчи, кому говорю!
Птица, к которой относилась последняя фраза, молчала. Её глаза разъезжались в разные стороны, хохолок на голове двигался в такт движениям, а нос странно раздвоился.
- Что здесь происходит? – Раздался громкий голос Ареса. Эрона, не выпуская из рук несчастную птицу, повернулась к нему.
Бывший бог войны переводил взгляд с дочери на перепуганных птиц, сбившихся в кучу, и на курицу, безжизненно повисшую в руках Эроны.
- Доброе утро, папочка. – Улыбнулась брюнетка, оглядывая тарарам в сарае. Повсюду разбросаны перья, птицы тесно прижались друг к другу и продолжают галдеть, словно возмущаясь происходящим, а курица в руках Эроны выглядит совсем грустной.
- Габриель попросила собрать яйца к завтраку…– Сообщила бывшая богиня, поставив свою жертву на пол. Та сделала пару шагов, одной ногой задела вторую, выписала удивительную, сложную дугу куда-то в бок и села на собственный хвост, растопырив ноги и издавая странные звуки. Глаза пернатой, всё так же, разбредались в разные стороны.
- Только я понятия не имею, где их искать. А курица не отдаёт добровольно, возмущается. Папочка, где у куриц находятся яйца, и как их собрать?– Улыбаясь, обратилась Эрона к бывшему богу войны.

Отредактировано Erona (2023-09-05 23:53:15)

Услышав истеричное квохтанье кур, а следом громкий смех Ареса, Габриель, успевшая к этому времени подоить корову, поставила ведро у двери сарая и поспешила в курятник.
Взору сказительницы предстала необычная картина: смеющийся до слез Арес, обиженно смотревшая на него Эрона, в волосах которой запутались куриные перья, совершенно ошалевшие несушки, а одна из них вовсе находилась почти при смерти. В этот момент, в сарай забежал петух, пронёсся мимо блондинки, громко квохтая, и угрожающе распушив хвост. Пару секунд, и Эрона вскрикнула от неожиданности. На ноге, чуть выше икры, выступила кровь.
- Ах ты мерзкая птица!– Отработанным движением, девушка выхватила нагрудный нож, намереваясь запустить его в петуха. Габриель уже хотела вмешаться, но Арес опередил её, не дав своей дочери отправить грозного смотрителя курятника к птичьим праотцам.
Бывшая богиня обиженно смотрела на Ареса и не понимала, что смешного в сложившейся ситуации. Одновременно с этим, Эрона размышляла, откуда берутся яйца. Слишком уж загадочным был ответ отца на заданный вопрос.
Если убить петуха, то яиц не будет… Значит, помимо кур, к их появлению причастен ещё и петух. А это… Так, стоп!
Осознав, как яйца появляются на свет, брюнетка ощутила, как горлу подступает неприятный комок. Габриель, заметив, как побледнела Эрона, озабоченно взглянула на неё:
- Эрона, что случилось? Тебе плохо?
- Мне прекрасно! – Бросив на сказительницу убийственный взгляд, с достоинством ответила девушка, - Я оказалась в сарае с сумасшедшими птицами, меня укусило это чучело, - Теперь убийственный взгляд переместился на петуха.
Клюнул.– Растерянно отозвалась Габриель, понимая, что отправить капризную девушку, выросшую на Олимпе, в курятник за яйцами – провальная идея. Блондинка выросла в деревне, и совершенно не учла одну вещь: то, что для неё обыденно, Эроне неизвестно, - Птицы не кусаются, они клюются.
- Рада за них.– Холодно отозвалась бывшая богиня, стоявшая со скрещенными руками. Теперь тонкие пальцы нетерпеливо постукивали по предплечьям, глаза горели яростью, - А ещё, мне было предложено собрать яйца, которые выходят из курицы. И я должна прикасаться руками к ЭТОМУ!!!
У Ареса дрогнули губы, дочь обиженно взглянула на него.
- И это не смешно, папа. Я могу поведать 10500 способов убийства и расчленения смертных, могу прочитать карту местности, составить тот или иной план. Я способна сражаться и убивать. На худой конец, я могу накормить, почистить и искупать коня. Но я не могу и не хочу ковыряться в курицах, собирая плоды их с петухом любви. Я богиня, а не сборщик яиц. И тем более, я не буду есть ЭТО!
- Рона, тебе нужно время, чтобы привыкнуть к жизни в деревне. Это не так сложно, как кажется. Тебе просто нужно освоиться. – Арес, даже если и хотел рассмеяться, не стал этого делать, понимая, что Эрона вот-вот взорвётся.
- Возможно,- Кивнула брюнетка, - возможно, я привыкну. Но сейчас я не готова есть яйца. – Арес поймал её умоляющий взгляд, и ободряюще улыбнулся дочери. Пусть лучше питается привычной пищей, чем взорвётся и не сдержит эмоций, устроив грандиозный скандал.
- Хорошо, дочка. Как насчёт горячей лепёшки и маслин?
- Отлично!– Девушка просияла: какое счастье – мерзкая работа и еда отменяются, - Только прежде, я бы хотела сходить в душ. Про ванну даже не спрашиваю, но душ-то должен быть?
- Душ есть, - Габриель из всех сил сдерживала улыбку. Несмотря на рассерженную Эрону, ситуация становилась всё более комичной, -Но вода, обычно, нагревается на солнце, а вчера весь день шёл дождь… Рядом есть река, однако после вчерашнего потопа дорога размыта.
- Я доберусь. Вчера проезжала мимо неё. - Отрезала брюнетка.
- Только недолго. Скоро будем завтракать. – Предупредил Арес. Дочь кивнула, улыбнулась и выскользнула из сарая.
Дождавшись, пока стихнут её шаги, Арес усмехнулся, глядя на Габриель:
- Это была твоя самая дурацкая затея, Габи.
Та неопределённо пожала плечами:
- Занимайся своей дочерью сам.
- Легко. – Фыркнул в ответ бог войны, выходя из сарая. Сказительница вышла вслед за ним, и начала шарить глазами по земле, ища ведро с молоком.
- Арес, ты не видел ведро с молоком? Я оставляла его возле двери…
- Предполагаю, что оно ушло вместе с Эроной. – Насмешливо ответил брюнет, направляясь к дровам, сложенным ровными квадратами под навесом.
- Зачем ей молоко на реке? – Удивилась Габриель. Какие ещё сюрпризы преподнесёт Эрона, ничего не знавшая о деревенской жизни?
- Ванна Афродиты, блондиночка. – Рассмеялся бог войны, собирая несколько поленьев.
- О, боги… - Прошептала Габриель. Определённо, Эроне необходимо многое объяснять. В противном случае, её божественные замашки до добра не доведут.
Тем временем, бывшая богиня ярости с удовольствием приняла прохладную природную «ванну» с добавлением молока. Мысли девушки занимал вчерашний разговор. Эрона прекрасно понимала: расспрашивать Зену и Габриель о Михаиле бесполезно. Надо попытаться поговорить с Аресом, хотя вряд ли он что-то расскажет. Если, конечно, не захочет смерти Эроны.
Если сам Бог войны не может справиться с этим Михаилом, то едва ли задача по плечу брюнетке. Однако, девушкой движет чувство мести и ярости, а они всегда придают сил, помогая совершить невозможно. И вообще, почему бы не побеседовать на эту тему со сказительницей? Ну, а вдруг что и получится выведать.
Завтрак прошёл в непринуждённой (относительно) обстановке. Не считая парочки подколов Зены и Эроны друг друга. Наконец, бывшей богине довелось остаться с Аресом наедине. Мужчина решил научить дочь готовить, несмотря на скептическое отношение последней к идее. За полгода смертной жизни, Эрона не смогла осилить стряпню. Даже самые простые блюда получались у неё – гаже не придумаешь.
- Папочка, - старательно размешивая муку в тёплой воде, - бывшая богиня задала Аресу мучавший её вопрос, - Когда ты отправил меня на задание, ты знал о готовящемся нападении Михаила на Олимп?

Эрона честно старалась растворить муку в воде, следуя чётким указаниям Ареса.
- Насыпаешь муку в миску, наливаешь немного теплой воды, щепотку соли — и размешиваешь. Потом добавляешь яйцо, — Вот только куриного потомства не хватало. Девушка одарила Ареса укоризненным взглядом, но перечить не рискнула. Бывший бог сообщил, что делать с яйцом, - разбиваешь сначала, содержимое — в миску, скорлупу выкидываешь. Мешаешь. Тесто должно быть густым.
Значит: мука, вода, соль, яйцо. В результате должно получиться что-то густое, под названием тесто. О, боги, как же сложно учиться готовить! Особенно, когда терпеть не можешь это дело.
- Кстати, забыл тебе сказать: не называй никого из нас настоящими именами. Зена теперь Адриана, Габриэль — Роксана, я — Ферсандр. – Предупредил Арес дочь. Девушка кивнула, понимая, что её настоящее имя нельзя употреблять прилюдно:
- Хорошо. Тогда я буду Иларией.– Не забыть бы, как назвалась. Получился «смешно», если папа, Зена или Габриель позовут Эрону, а та не откликнется на новое имя.
Разговор, с кулинарии, перетек совершенно на другую тему. Бывшая богиня понимала: папа расскажет только то, что посчитает нужным. Будь Эрона на его месте, да ещё и имей столь импульсивное, скорое на расправу и эмоции, чадо – отмалчивалась бы до последнего. Кто знает, что придет в голову неугомонному потомку, узнав он правду.
- Где — там? Эрона, нападение, разумеется, было запланированным, без подготовки богов не застать врасплох. Сначала их выманили на берег, а после Михаил появился на Олимпе. В буквальном смысле прилетел — он архангел и имеет крылья. И завершил начатое. Я хотел похоронить Дисгармонию как полагается, но не смог... Это стоило бы мне жизни. – Терпеливо говорил Арес. Его дочь отвела взгляд и закусила нижнюю губу. Брюнетка неправильно задала вопрос, её беспокоило, почему Дисгармония осталась на Олимпе. Саму дочурку Арес отправил подальше от места жительства Пантеона, почему же с мамой получилось иначе?
- Я знаю, папочка. Знаю, что тебе нельзя было появляться тогда на берегу. – Во взгляде Эроны читалась боль. Слишком тяжёлыми были воспоминания о том дне, девушку мучала совесть: сама спаслась, а маму не уберегла.
Теперь к мукам совести добавился очередной вопрос: что могло выманить Дисгармонию на берег? Богиня ярости знала – в момент опасности, под страхом смерти, её мать умчалась бы к кому-нибудь из своих любовников. Желающих помочь маленькой богине всегда было предостаточно. Однако, ключевое слово – богиня. Была ли нужна смертная Дис хоть одному своему обожателю – большой вопрос.
Хорошо, пусть не к любовнику, но Дис убежала бы, узнав о смертельной опасности. Что же заставило мать выйти на берег, вместе с Гефестом...
- Если бы ты похоронил маму, я не попрощалась бы с ней. – Задумавшись, Эрона бросила в миску пригоршню соли, её родитель, отвлекшись на прибежавшего в кухню Горация, этого не заметил, - А так… я, хотя бы, могла с ней проститься. И нет… Когда мы снова станем богами, я не хочу лишаться воспоминаний о случившемся. Наоборот, необходимо помнить, что такое смерть. Смертная память заставляет иначе смотреть на жизнь, ведь даже боги не застрахованы от неё. – Брюнетка активно застучала ложкой по краям деревянной миски, размешивая жижу кремового цвета. Прибежавший в кухню Гораций уже сидел у стола, переводя умилительный взгляд с миски на Эрону.
- Хороший мальчик. – Девушка улыбнулась псу. Тот завилял задом и облизнулся, - Но эта жижа не для тебя, подожди немного, скоро будет нормальная еда. – Как и раньше, общение с животными утешало брюнетку. Теперь она не понимала их речи, зато в мимике и повадках разбиралась хорошо. Как ни странно, но братья меньшие тянулись к бывшей богине ярости, а она – к ним.
Со двора послышался женский голос. Эрона бросила быстрый взгляд в окно. Перед домом стояла соседка, с которой девушке пришлось побеседовать вчера. В руках у женщины красовался накрытый поднос.
- Кто там, дочка? – Поинтересовался Арес, скрывая улыбку. Мужчина предвидел реакцию Эроны, его чаще забавляла, нежели раздражала ревность дочери к женскому окружению бывшего жителя Олимпа.
- Болтливая соседка, с которой я вчера имела неприятную беседу. – Отрапортовала Эрона, откладывая ложку, - Пойду-ка я выйду…
- О, нет! – Поспешно воскликнул Арес, подзывая Горация, - Продолжай готовить, я скоро.
Мужчина торопливо вышел из кухни, сопровождаемый четвероногим другом.
О какой готовке могла идти речь, когда к Аресу пришла простая крестьянская девица?! Конечно, едва ли бывший бог заинтересуется столь примитивным созданием, да ещё имея рядом с собой Зену, но всё же. Если уж в семье «Арес-Эрона» планируется мачеха, то лучше уж Зена. Богиня ярости уверена: на такую мачеху можно положиться, да и девушка относительно понимает, чего ожидать от Королевы Воинов.
«И это мои мысли?» - Фыркнула Эрона, осторожно выглядывая в окно, - «В жизни не поверила бы, что стану так думать. С ума сойти».
Тем временем, Гриба – так звали соседку-болтушку – усиленно заигрывала с Аресом. То глазки построит, то невзначай выставит в разрез длинного платья ногу, то примет эффектную (по мнению Эроны – смешную) позу.
- Ах ты деревенская курица! – Прошипела девушка, забыв про миску с тестом. Больше стоять и наблюдать за происходящем в окно не было терпения, пора вмешаться.
«Папа меня убьёт…» - Пронеслось в мыслях, когда бывшая богиня уже торопливо спускалась с крыльца. До неё донеслись слова Грибы:
- Вы хорошо выглядите… Для Вашего-то возраста. Я же понимаю, что Вы старый, вон волосы почти седые.
Ой, - Гриба приметила Эрону, - А это…
- Меня зовут Илария. Я – третья рабыня – телохранительница. – Эрона, скрестив на груди руки, встала рядом с Аресом, бросив на него быстрый взгляд. Судя по выражению лица, бывшего бога задели слова бестолковой соседки.
- Гриба, вы разбираетесь в мужчинах примерно так же, как деревенские кобылы-труженницы в элитных породистых жеребцах. – Голосом Эроны можно было рассекать стальные канаты. Арес с удивлением взглянул на дочь, а та продолжила, - Любая лошадь прекрасна по-своему. Но одни созданы для того, чтобы тянуть плуг на земле, служить крестьянам и влачить безрадостное существование. Другие же являются элитными. Такие лошади живут у царственных особ, за ними хорошо ухаживают, водят на выставки. Ценность породистого коня гораздо выше, нежели обычной деревенской кобылы. Он другой, в его жилах течёт иная кровь. Кроме того, экстерьер породистого жеребца и простой кобылы существенно различается.
Породистых жеребцов вяжут с породистыми кобылами, получая потомство, достойное царских денников. Простым деревенским  ловить нечего. Я понятно объяснила? – Судя по ошалевшему лицу соседки, она ничего не поняла. Однако, кивнула и промямлила:
-Да-да… спасибо… я, пожалуй, пойду. – Женщина, так и не расставшись со своим подносом, быстро ретировалась.
- Вот так-то. – Удовлетворённо заявила Эрона, глядя ей вслед, - В следующий раз подумает прежде, чем открывать рот в отношении тебя. – Брюнетка взглянула на отца и встретилась с ним взглядом, - Что? Я не знала, как объяснить ей разницу между тобой и ей. Вот и пришлось опуститься на её уровень, примитивно объяснив, на лошадях.
И вообще: ты потрясающе красивый, папочка. Эта курица ничего не понимает в настоящих мужчинах. А седина, как и шрамы, украшают мужчину. Хотя, если седина тебя беспокоит...- Девушка подпрыгнула от нетерпения, - Габриель же купит краску! Мы можем покрасить тебя, что думаешь?!

Отредактировано Erona (2023-09-09 20:08:14)

Реакция Ареса на выходку Эроны оказалась совершенно неожиданной. Ледяной взгляд и не менее ледяной тон подсказали богине ярости: папа рассержен. Очень рассержен. Намёк дала и его речь, ранящая брюнетку сильнее, чем самый острый меч:
— Я думаю, что не давал тебе разрешения вмешиваться в мою беседу с кем бы то ни было. Что ты о себе возомнила?– Обладай бог войны умением сжигать взглядом, от его дочурки осталась бы кучка пепла. Эрона, совершенно не ожидавшая такой реакции, часто заморгала:
- Папочка, я…- Олимпиец не стал слушать оправдания девушки, - Считаешь, что раз я смертный, то нуждаюсь в твоём заступничестве?
– Нет, я просто… - Только сейчас до богини дошло - она ослушалась Ареса. Выходя из дома, отец дал чёткий посыл: сиди и не высовывайся. Эрона же, за каким-то Аидом, потащилась вслед за Аресом, решив, что без её-то участия мужчина, конечно, не разберётся с гостьей.
Бог войны терпеть не мог ослушания. Ещё во время олимпийской жизни, дочь несколько раз доводила Ареса до белого каления, решив поступить по-своему. Будучи эмоциональной, и забывая, что голова дана богине не только для того, чтобы в неё есть, Эрона считала – мелочи, мол. Что плохого случится, если она поступит именно так? Однако, за любой, даже малейшей реакцией на раздражитель, идёт последствие. Иногда неправильная реакция приводит к страшным последствиям. А ещё – хороший воин начинается с умения подчиняться командиру.
- Позволь тебе напомнить, что во-первых, я существую в этом мире намного дольше тебя и умею отличать намеренное оскорбление от случайного, а, во-вторых, я — твой отец, и ты обязана проявлять ко мне уважение, о котором ты, по-видимому, давно забыла.– Услышав эти слова, Эрона опешила. Она позабыла об уважении к Аресу? Вот уж нет! Богиня ярости не просто безгранично уважала отца, она боготворила сына Зевса. Неужели, в столь незначительной ситуации, бог войны рассмотрел неуважение дочери по отношению к нему?
А как бы сама Эрона отреагировала, поступи Арес подобным образом? Было же чётко сказано: оставайся дома. Дочь ослушалась – это раз. А второе – нарушила личные границы отца, влезла туда, куда не просят. Взяла на себя обязанность решать, с кем общаться бывшему богу, а с кем нет. На Олимпе, когда Арес встречался с богами войны иных государств, или с собственными военачальниками, Эрона сидела молча и ждала команды. Ей и в голову бы не пришло вмешаться в диалог отца с кем-либо. Чем же его диалоги со смертными отличаются от бесед с «нужными» личностями? Только тем, что смертные, по мнению Эроны, не особо нужные люди в жизни Ареса.
«Это не мне решать». – Успела подумать девушка, прежде, чем бог войны взялся за меч. Брови Эроны плавно поползли вверх, глаза расширились от удивления. Такого она совсем не ожидала.
И что делать? Заболтать Ареса – не выход из ситуации. Сильнейший воин мира, он решит, что дочь спасовала. Да Арес уважать её перестанет, если брюнетка не примет вызов.
- Бери меч. – Ледяным тоном приказал олимпиец. Сердце подскочило чуть ли не к горлу, на щеках багрянел румянец. Эроне было очень стыдно за своё поведение, но с другой стороны – настоящий бой. Не примитивная нарезка смертных, а бой с тем, кто превосходит брюнетку по силе, тактическому мышлению и… в общем - во всём.
Лёгкий кивок, богиня ярости, не спуская глаз с отца, берёт свой меч. Всё же, решение оставить оружие на крыльце оказалось верным. Девушка быстро оглядывает окружающую среду: остатки забора, перекопанная земля в углу. Отлично! Местность почти открытая, а это означает, что есть, где развернуться.
Гораций попытался вмешаться в сражение, видимо приняв происходящее за весёлую игру.
- Пошёл вон! Место! – Рявкнул на собаку Арес, пёс отбежал к крыльцу и улёгся возле него, с интересом наблюдая за хозяином и его соперницей.
«То чувство, когда кобель оказался умнее меня». – Мысленно усмехнулась Эрона, позавидовав послушанию Горация.
Арес нанёс первый удар, и его дочь едва успела увернуться. По коже побежали мурашки, по телу разливалось приятное, покалывающее возбуждение. Глаза загорелись сумасшедшим огнём, немного подзабытым, но свойственным брюнетке.
Бой на мечах – совершенно восхитительное ощущение. Эмоции непередаваемые: ты предугадываешь ход соперника по невербальным сигналам, рассчитываешь, как можешь изменить его действия. А звон мечей, сомкнувшихся друг с другом, словно змеи, добавляют адреналина. Стоит немного замешкаться, хоть на секунду отвлечься, и исход поединка может стать плачевным для тебя.
Выгодно ли место боя? Если да, то чем? На сколько силён соперник? Чего можно ожидать от него? На сколько он предсказуем? Как сильно ограничены собственные действия, когда соперник наносит удар первым? Что ты можешь сделать, чтобы отнять инициативу у излишне сильного и самоуверенного противника (а Арес был именно таким)? В конце-концов, в какой стороне находится солнце? Смотрит ли тебе в спину, помогая тем самым, или слепит глаза? На эти и многие другие вопросы приходится отвечать себе во время боя.
Арес, будучи жёстким, сильным и непредсказуемым соперником, успешно лидировал на поле боя. Эроне приходилось не легко, ибо она испытывала угрызения совести и стыд перед отцом. Данные эмоции – не самые лучшие помощники в бою. Обманный удар, богиня ярости успевает предугадать дальнейшее действие Ареса и увернуться. Снова удар, заставляющий девушку отпрыгнуть назад и отразить родительский меч. Оружие сверкает на солнце, адреналин в крови льётся через край, глаза обоих соперников горят яростью. Сейчас самый подходящий момент, чтобы сделать резкий выпад в левую сторону, тем самым заставив отца перехватить возможный удар меча, сделать сальто, оказаться за спиной бога войны и выиграть секунду для настоящей атаки. Но тогда Эрона ранит брюнета. Нет, так нельзя: бог войны, всё же, смертен. И к тому же, он – её папа. Девушка не станет делать ему больно, она же любит сына Зевса.
Тем временем, олимпиец яростно атаковал, Эрона понимала, что брюнет вошёл во вкус. Мужчина резко выбросил ладонь, в которой был зажат меч, вперёд. Он мог использовать обманный удар, но нанёс упреждающий...
Клинок прошёлся по левому боку, распоров тонкую ткань платья. В первые секунды, будучи на адреналине, Эрона не осознала, что случилось. Почувствовала резкую боль в боку, но продолжала сражаться. И только, когда что-то тёплое потекло по телу, спускаясь к бедру, до богини ярости дошло: Арес слегка поцарапал её.
Олимпийца не остановило то, что брюнетка – его дочь. И даже не остановил тот факт, что дочь смертная, не говоря уже о боли, которую она испытает от удара (повезло, что вскользь!) мечом. А если бы девушка не смогла увернуться? Тогда что?
Кровь вскипела в венах, ярость затуманила разум. Эрона взглянула на Ареса так, как смотрела на врагов. Ответный взгляд свидетельствовал о том, что сын Зевса полностью во власти адреналина и боя, но вроде, начал понимать: что-то пошло не так.

Отредактировано Erona (2023-09-17 23:40:39)

Поединок – это отдельный вид искусства. Особенно, когда речь идёт о поединке между двумя воинами, один из которых – бог войны. Меч становится не просто формой железа, а выражением чувств, эмоций, желаний. Как сказители выражают себя в свитках, так воины – в бою. Меч – железное перо, тело соперника – кусок пергамента, а чернилами становится кровь.
Ярость всё больше и больше поглощала Эрону, заставляя атаковать сильнее и сильнее. Удар, разворот, опять удар… Желание боя окутывало, словно огромный, тёплый кокон. Хотелось одного: чтобы поединок длился вечно. Не останавливаться, наносить удары снова и снова, жестокие, дерзкие и… страстные. Красивый бой не может быть бесстрастным, ведь сражающиеся теряют голову, погружаясь в эмоции глубже и глубже.  Дыхание учащается и замедляется, в такт звонов мечей. Тело полыхает в неистовом огне безумия. Бить. Не останавливаться. Вперёд. Сражаться. До последнего.
Лезвие меча окрасилось в алый цвет. Капельки крови, словно роса, рассыпались по нему, блестя на солнце. Эрона потянула носом, внюхиваясь в приятно будоражащий, чуть солоноватый, запах. Будучи в состоянии аффекта, девушка даже не поняла, откуда взялась кровь. Брюнетка взглянула на Ареса, затем перевела взгляд на его порез, потом на свой меч. До богини ярости стало доходить, что произошло. Она ранила собственного отца.
Одновременно с осознанием произошедшего, слух уловил тонкий свист, разрезающий воздух. Шакрам с силой врезался в Эронин меч, заставив её немного отступить назад, немного полетал по саду и вернулся к своей обладательнице. Дочь Ареса повернула голову в сторону Зены, пристально взглянув на неё. С одной стороны – хотелось дать воительнице «ответочку»: такой поединок испортила! С другой, Эрона понимала: не вмешайся Зена в их с папой драку, дело закончилось бы плохо. Оба сильные, немного (а может и много) без царя в голове, азартные, с кипящей в жилах кровью – да Арес и его дочь в жизни не остановились бы, пойдя на «мировую». Поединок мог стать последним для кого-то из них, а может, и для обоих.
- Зевсовы штаны, ты ранила меня! – Возглас Ареса окончательно вернул девушку к реальности. Дочь смотрела на него и не знала, что ответить. Ответ красовался на груди олимпийца, проходя через неё длинным, кроваво-красным шрамом.
- Папочка, я не хотела, правда! – Скороговоркой выпалила богиня ярости, но Арес уже переключился на рану дочери, - И, похоже, я тебя тоже… Как ты? Дай посмотрю.
- Ерунда.– Рана саднила, но противная, ноющая боль была практически незаметной на фоне угрызений совести, испытываемых Эроной. Как? Как она могла озвереть до такой степени, что ранила Ареса? На Олимпе, во время тренировочных поединков, девушка не теряла контроля над собой.
- Рана заживёт, а платье жалко. – Невпопад сообщила брюнетка, покусывая нижнюю губу. Платье, действительно, было жалко. Отдалённо напоминающее наряд Дисгармонии, Эрона забрала платье из своего, почти разрушенного, храма. Оно носилось богиней ещё на Олимпе, и такой вещицы у неё больше не будет.
- Папа, идём в дом. Твой порез надо обработать, у меня есть чудесное средство…
Через несколько минут, Арес уже сидел на кухне, а его дочь, наскоро переодевшись в кожаные брюки и топ, обрабатывала его рану. Зены на кухне не было, видимо, ушла в комнату, которую она делила с бывшим жителем Олимпа.
- Вот так…- Прикладывая к порезу отца чистую тряпицу, смоченную в чудо-растворе, Эрона улыбнулась, - Немного будет щипать, в составе змеиный яд, перемолотые плоды шиповника, листья зверобоя и крапивы. Отлично дезинфицирует рану и останавливает кровь.
Наконец, богиня ярости опустилась на стул, напротив Ареса:
- Папочка, прости… Я должна была остановиться, но не смогла. Стыдно признаться, но поединок настолько захватил меня, что разум отключился. Прости, пожалуйста.